История кошек и кошка в истории

В незапамятные времена человек начал приручение диких животных , таких как коровы, овцы, куры, гуси и прочие. Животные эти поддавались воздействию человека и часто меняли свою первоначальную суть. И лишь кошка, живя рядом с че­ловеком, осталась неприрученной, самостоятельной и своенрав­ной.

Кошка сохранила свою первоначальную форму, хотя имеет различия по складу тела или длине и окраске шерсти.

Домашняя кошка — ласковое, милое, грациозное существо. Ее чаще других животных держат в доме. Почему? И как она оказалась рядом с человеком?

Семейство кошачьих весьма представительно. В него входят и самые крупные, самые совершенные в природе хищники — ловкие, сильные, прыгучие, быстрые — тигр, лев, пантера, ягуар, пума, гепард — и хищники помельче — рысь, манул, каракал, камышовый кот, расселившиеся по всему свету, кроме припо­лярных областей.

Давным-давно в долине Нила благоприятный климат и пло­дородные, удобряемые речным илом, почвы позволили человеку перейти от кочевья к оседлому земледелию, и в результате скопления в одном месте множества людей образовалось госу­дарство фараонов. Щедрость природы, упорный труд населения и централизация власти укрепили страну. За три тысячи лет до нашей эры властелины Черной земли уже вовсю совершали грабительские набеги на соседей. Из  Нубии,  расположенной выше по течению Нила, вывозились рабы, дерево, скот, золото, пряности, слоновая кость. И именно из Нубии попали в Египет первые одомашненные кошки. Надо сказать, пришлись они ко двору. Дело в том, что объем собираемых урожаев  позволял не только прокормить страну, но  и создавать  запасы  зерна впрок, а зерно нуждалось в защите от полчищ  грызунов.  И только кошки в тогдашних условиях смогли справиться с зада­чей охраны и сбережения добытого тяжелым трудом богатства. Они стали отличным биологическим, как говорят сейчас, сред­ством борьбы с мышами. Сохраненные кошками излишки зерна помогали египтянам выжить во времена военных и стихийных бедствий. Такая старательность и полезность не могла остать­ся незамеченной, поэтому жизнь этого животного рядом с че­ловеком началась с «золотого века».

Приручение кошки человеком датируется четвертым тыся­челетием до нашей эры — до нас дошло изображение на кам­не кошки с ошейником — знаком принадлежности хозяину.

Исторические источники доказывают, что по всей долине Нила домашняя кошка пользовалась огромной любовью, уваже­нием и привилегиями. Благодаря загадочности ночного образа жизни, своей редкостной плодовитости и светящимся в темно­те глазам, она была объявлена священным животным и посвя­щена богине Луны, плодородия и деторождения Баст, или Бастет, изображавшейся с кошачьей головой.

Город Бубастис имел храм «кошачьей» богини, к которому в праздники стекались сотни тысяч людей. В честь священных кошек устраивались представления с пением, музыкой, пляска­ми. До нашего времени дошли многочисленные деревянные, костяные, глиняные, золотые статуэтки любимых животных, пожертвованные этому храму паломниками.

Кошек называли «добрыми духами жилища». Египтяне ве­рили, что душа хозяйки дома после смерти переселяется в кошку — животное чистоплотное и не позволяющее мышам бе­гать по столу. Это верование говорит, между прочим, и о том, что кошки в те времена были в каждой семье.

Люди повсюду уступали дорогу пушистым созданиям, а при пожаре в первую очередь выносили из дома кошку, и только после этого — вещи.

О смерти кошки в семье египтянина скорбили больше, чем о смерти сына. В знак траура все обитатели дома, утратившего животное, обрезали волосы и выщипывали брови.

О высоком почитании кошки в Древнем Египте свидетельст­вует и такой факт: за ее даже нечаянное убийство полагалась смерть. Этот суровый закон строго соблюдался веками и сошел на нет лишь после завоевания Египта римлянами, то есть тог­да, когда перестало существовать государство фараонов. В период эллинизации Египта разгневанные жители Мемфиса чуть не снесли до основания квартал, заселенный греками, когда узнали, что кто-то из его жителей утопил котят. Случались и самосуды над иностранцами, убившими кошку нечаянно, по неведению. Увы! Незнание закона не освобождает от ответст­венности.

Трудно поверить, но из-за преклонения перед кошкой егип­тяне даже терпели военные поражения. В 525 году до нашей эры персидский царь Камбиз, ведя войну против фараонов XXVI династии, приблизился к границам Египта. Войско фа­раона, имевшее в своих рядах греческих наемников, обороня­лось отчаянно. Но тут коварные персы пошли на хитрость. Добыв необходимое количество кошек, персидские воины, шед­шие в первых рядах, выставили их перед грудью вместо щитов. Отменные египетские лучники, сдерживавшие врага, из боязни убить кошку, прекратили стрельбу, и только тогда персы смог­ли смять противника.

Обожествление кошки дошло до того, что после смерти ее бальзамировали и хоронили на специальных кладбищах. За долгие века скопилось несметное количество кошачьих мумий в деревянных, бронзовых и даже золотых ящиках — на одном из кладбищ — под Мемфисом — археологами обнаружено триста тысяч мумий, на другом — около Бени-Хасана, сто во­семьдесят тысяч. Благодаря такому количеству, сегодня они имеются в научных коллекциях крупнейших музеев мира.

Известна история о том, как в прошлом веке один хитроум­ный торговец привел в Англию целый корабль, груженный му­миями кошек, рассчитывая реализовать их как удобрение. К счастью, авантюра не удалась. Вместо фермеров груз достал­ся ученым.

Вывоз кошек из Египта был запрещен. Видимо, это и ска­залось на медленном распространении домашней кошки по ми­ру в те времена. И все же покорение домашней кошкой мира берет истоки в Египте. Отсюда в Китай, Таиланд, Бирму, и на север — через Крит и Рим в Европу.

До четвертого века нашей эры прирученной в широких мас­штабах кошки в этих краях не существовало — она не упоми­нается ни в Библии, ни в древнеиндийских Ведах.

В результате многих скрещиваний пришельцев из Африки с местной — дикой лесной европейской кошкой — и   возникла домашняя форма этого животного.

В раннем средневековье домашние кошки были редки и до­роги, но христиане относились к ним неплохо. Например, кошка была единственным домашним животным, которое дозволялось держать в женских монастырях. Кстати, предполагают, что именно монахи «разнесли» кошку по всему континенту, и она, как и в Египте, оправдала надежды. В десятом веке Европу заполонили полчища крыс, мигрировавших из Азии, и у кошек оказалось много работы. Они помогали уберечь имущество и выполняли роль ассенизаторов, уничтожая мерзких тварей, раз­носящих болезни.

Но по мере усиления христианства религиозная борьба обо­стрилась, и для кошки наступили черные времена. За то, что она была языческим богом, за пристрастие к ночным прогул­кам, бесшумное передвижение, светящиеся ночью глаза (за все то, за что чтили в Египте) кошку объявили исчадием ада, воплощением нечистой силы, пособницей ведьм. Особенно туго пришлось черношерстным.

В те мрачные времена немногие из людей, обладавших властью и понимавших, какую она приносит пользу, выступали в защиту кошки. Но все же защитники были. Известно имя владетельного князя Уэльса Хаувелла Дда, издавшего в 936 году закон, защищавший кошку от фанатичных преследова­телей. Но, увы, перевес был не на стороне этого закона. Пере­вес был на стороне инквизиции.

Негуманное, нелогичное отношение к кошке продолжалось долго: например, в бельгийском городе Иперне лишь лет сто пятьдесят назад было покончено с девятисотлетней традицией, введенной графом Болдуином  Фландрским, ежегодно, в один из дней поста сбрасывать кошек с высокой башни.

В застенках инквизиции кошек пытали с пристрастием, как людей, а так как зверьки в грехе не сознавались, мракобесы их казнили — топили или сжигали.

По всей Европе в католические праздники — на масленицу, на пасху, в великий пост — словом, беспричинно и постоянно живьем жгли и зарывали в землю кошек, и все это при огром­ном стечении народа и с соответствующими церемониями. Су­ществовало нелепое поверье: если замуровать кошку в стену дома или под крыльцо — крысы и мыши будут бояться и об­ходить жилище стороной, хотя, естественно, для подобных целей больше подходит все-таки живая кошка.

Именно оттуда, из сумеречного средневековья,   пришли   к нам суеверия, связанные с кошкой: черная кошка   перебежит дорогу — жди беды; ужасен кошачий чих — он вызывает зубную  боль — и тому подобная чепуха. Именно средневековье приписало кошкам сверхъестественную силу, и именно с тех пор они скребут у нас на душе.

Но, с другой стороны, если хвост черного кота приложить к веку — пройдет ячмень на глазу. Если кошачий чих услышит невеста в день свадьбы, то безоблачная семейная жизнь обеспечена. В Англии встреча с черным котом обещает удачу. Так же приносит удачу и сулит всяческие блага и присутствие кота на корабле.

Все эти поверья — положительные и отрицательные, — собранные вместе, конечно же, выявляют их полную несостоятельность.

В то же время в исламских странах,  в отличие  от европейских, кошке оказывались неизменные почет и уважение в отличие от «презренной» собаки. Согласно легенде, Магомету очень любившему кошек, необходимо было встать и уйти но на широком рукаве его халата спала одна из них. Чтобы не беспокоить любимицу, Магомет ушел,… отрезав рукав.

В период Возрождения, по мере распространения   просвещения в противовес религиозному  дурману,   положение  кошачьих масс улучшилось. Многие культурные люди  оставили свидетельства своей любви к кошкам. Историки указывают, что политический деятель эпохи Людовика XIV  Кольбер  любил работать, окружив себя кошками. Большим кошатником слыл всемогущий и грозный кардинал Ришелье. Художник из Швей­царии Готфрид Минд за свои излюбленные сюжеты даже получил от современников прозвище «кошачьего Рафаэля». Боль­шой знаток кошек великий гуманист Данте выучил  одну  из кошек держать в лапе горящую свечу долгими темными вечерами, хотя трудно сказать, зачем ему это было нужно. Ясно, что кошка не испытывала в подобном изыске ни малейшей потребности.

Раскопки, проводимые в Новгороде, в числе прочего показали, что уже в четырнадцатом веке кошки были горя­чо любимы горожанами. А в восемнадцатом веке в Зимнем Дворце содержалось триста кошек, выражаясь тогдашним стилем, «для перевода мышей».

Не обошлось в истории и без курьезов. Парижские любите­ли повеселиться собирались в одном из уголков Монмартра, в кафе «Черный кот». Изрядно порезвившись допоздна, наутро, как и положено, маялись головной болью, и слово «кот» стало символом ночной парижской жизни. Когда моду на подобные гулянки переняли в Берлине, то старое немецкое название кота «катер» приобрело новый смысловой оттенок, став синонимом слова «похмелье».